Конец кабинетной войны
Путин и Мольтке в борьбе с ограничениями
- Автор: Большой Серж (Big Serge)
- Дата публикации: 1 декабря 2023 года
- Перевод: Дедушка Генус (Политотикус)
- Ссылка на оригинальную публикацию
Умирающее достоинство французского воина - Эмиль Бетселлер (Emile Betsellère) «Забытый», 1872 г.
Век прошедший с момента падения Наполеона в 1815 году до начала Первой мировой войны в 1914 году принято считать золотым веком прусского милитаризма.
В этот период прусское военное командование одержало ряд впечатляющих побед над Австрией и Францией, создав ореол немецкого военного превосходства и осуществив мечту об объединении Германии силой оружия.
Пруссия этой эпохи породила трех знаковых военных деятелей — Карла фон Клаузевица (теоретика), Хельмута фон Мольтке (практика) и Ханса Дельбрюка (историка).
Как это обычно бывает, столетие побед и превосходства сформировало в прусской властной элите атмосферу высокомерия и милитаризма, стремительно ведущую страну к войне в августе 1914 года.
Делалось всё, чтобы начать ужасную войну, в которой новые технологии, по итогу, разрушили их идеализированные концепции военного дела. Гордыня, несомненно, предшествует падению!
Эта интересная и увлекательная история описывает ставший уже привычным цикл "гордыня — падение". Для полной уверенности можно отметить, что многие представители германского руководства проявляли в тот момент совсем уж неприличную степень самоуверенности.
И это было далеко не единственное поглотившее их чувство! Ещё в предвоенное время немало выдающихся немецких мыслителей преисполнились страхом, тревогой и безотчетным ужасом. Они породили множество ценных мыслей, что могли быть интересны не только их коллегам, но и даже нам с вами.
Давайте вернемся в 1870 год, к франко-прусской войне.
Этот конфликт принято считать magnum opus (прим. пер.: великой работой) выдающегося прусского полководца, фельдмаршала Хельмута фон Мольтке.
Искусно управляя войсками и обладая просто сверхъестественным чутьём, Мольтке провёл агрессивную наступательную операцию, в результате которой прусско-германские армии, словно масса щупалец, проникли во Францию.
В первые недели войны он загнал основную французскую армию в крепость Мец и осадил её. А когда император Наполеон III, собрав остатки боеспособных французских войск, двинулся им на помощь, Мольтке настиг и эту армию. Окружил её у города Седан и пленил всех солдат (включая императора).
Хельмут фон Мольтке - человек железа и крови
С оперативной точки зрения эта череда событий рассматривалась тогда (и рассматривается сейчас), как пример истинного мастерства. И как основная причина, по которой Мольтке почитается одним из выдающихся военных талантов. Он находится в личном топе у автора, наряду с Ганнибалом, Наполеоном и Манштейном.
Прусская армия, в итоге, воплотила свой платонический идеал ведения войны — за считанные недели дважды окружила основные силы противника.
В общепринятой трактовке, эти великие окружения стали прообразом немецкой Kesselschlacht, или "битвы в котлах" — главной цели всех проводимых ими военных операций. В каком-то смысле, немецкое военное руководство провело следующие полвека в мечтах о том, как повторить свою победу под Седаном.
прим. пер.: Платонический реализм — философская теория метафизики, разработанная греческим философом Платоном. Предполагает, что физический мир менее реален и правдив, чем его понятийные Формы. Да-да, именно так, с большой буквы.
Получается, что важнее идеальные понятия "война", "котёл", чем конкретные их реализации. Потому, что неизбежные особенности каждой конкретной реализации понятия индивидуализируют его от общей идеальной понятийной Формы.
Этот факт, в известной степени, соответствует действительности. Я не собираюсь "разрушать мифы" о блицкриге, или заниматься другими банальностями. Однако в германском военном сообществе не все смотрели на франко-прусскую войну как на идеал. Многие пришли в ужас от того, что произошло после Седана.
По всем расчетам шедевр Мольтке под Седаном должен был положить конец войне. Французы потеряли обе свои обученные общевойсковые армии и главу государства. И предполагалось, что они уступят требованиям Пруссии в части аннексии Эльзаса и Лотарингии.
Вместо этого Наполеон III был свергнут. Было провозглашено национальное правительство, незамедлительно начавшее тотальную войну.
Оно оставило Париж, и объявило Levee en Masse (прим. пер.: всеобщую воинскую повинность) — возврат к войнам времен французской революции, когда все мужчины в возрасте от 21 до 40 лет должны были встать под ружьё. А ещё региональные правительства отдали приказ разрушить мосты, трассы, железные дороги и телеграфы, чтобы лишить пруссов возможности воспользоваться ими.
Вместо того чтобы поставить Францию на колени, пруссы столкнулись с быстро мобилизующейся нацией, полной решимости сражаться насмерть. Мобилизационные способности чрезвычайного французского правительства были поразительны: к февралю 1871 года оно собрало и вооружило более 900 тысяч человек.
К счастью, для пруссов это не стало реальной военной катастрофой. Новые французские подразделения страдали от плохого оснащения и слабой подготовки. Прежде всего потому, что большинство опытных офицеров были взяты в плен в начале кампании.
Сформированные из призывников, они обладали низкой боеспособностью. Мольтке удалось организовать захват Парижа, после чего прусские войска прошли катком по всей Франции, выслеживая и уничтожая остатки врага.
Кризис был предотвращен, а война выиграна! Но в Берлине не всё было спокойно. В то время как многие предпочитали обмениваться рукопожатиями и поздравлять друг-друга с успешно выполненной задачей, некоторые узрели во второй половине войны и во французской мобилизации нечто устрашающее. На удивление, среди них оказался и сам Мольтке.
Мольтке считал идеальной формой войны то, что немцы называют Kabinettskriege. Буквально "кабинетная война" — так назывались ограниченные войны, преобладавшие в Европе на протяжении XVI-XIX веков.
прим. пер.: Название связано с тем, что их ведением руководил «кабинет» министров или советников монарха.
Характерной формой этих войн был конфликт между профессиональными армиями под руководством аристократов — без массовых призывов, без ужасов выжженной земли. Без национализма или массового проявления патриотизма.
Для Мольтке его предыдущая война с Австрией была идеальным примером кабинетной войны. Прусская и австрийская профессиональные армии провели сражение. Пруссы победили, а австрийцы согласились на их требования. Не было ни объявления кровной мести, ни партизанской войны. Лишь туманное и благородное признание поражения, а затем ограниченные уступки.
То, что случилось во Франции, напротив, началось как Kabinettskriege и переросло в Volkskriege — народную войну. Это поставило под сомнение всю концепцию ограниченных кабинетных войн.
Как выразился Мольтке:
Прошли те времена, когда ради династических интересов небольшие армии профессиональных солдат отправлялись на войну, чтобы завоевать город или провинцию. А затем стремились на зимние квартиры или заключали мир. Войны наших дней призывают к оружию целые народы…
Единственным итогом Volkskriege Мольтке считал "войну на уничтожение". И он имел в виду вовсе не геноцид, а нечто более близкое к разрушению материальной базы противника. Ликвидацию государственности, уничтожение его организационной структуры и имущественных ценностей.
Фактически он призывал к тому, что затем Германия навязала Франции в 1940 году. Так, Гитлер не стремился истребить французское население, но он не просто захватил несколько областей и отошёл. В тот момент независимость Франции была буквально перечеркнута.
В 1870-71 годах Мольтке утверждал, что преследовать ограниченные военные цели в отношении Франции больше не имеет смысла. Вся французская нация была тогда охвачена гневом к Пруссии. Он полагал, что французы никогда не простят им захват Эльзаса, и станут для них непримиримыми врагами.
Поэтому Францию, как военно-политическое образование, нужно было сравнять с землей, иначе она восстановится и вновь будет представлять опасность. К несчастью для Мольтке, канцлер Пруссии Отто фон Бисмарк захотел быстрого окончания войны и не был заинтересован в попытках оккупировать и принижать Францию. Он приказал Мольтке преследовать новую французскую армию и покончить с ней, что тот и сделал.
Но основные опасения Мольтке, что ограниченная война не нанесет долгосрочного ущерба Франции, не ликвидирует угрозу — оказались верны. Французам потребовалось всего несколько лет, чтобы полностью восстановить свои вооруженные силы. Мольтке и его штаб пришли к выводу, что уже к 1875 году окно возможностей для Пруссии закрылось и Франция полностью подготовилась к новой войне.
Между тем, с военной точки зрения, многие в прусской военной среде были напуганы успехом Франции, экстренно мобилизовавшей целую армию. Победа Пруссии, утверждали они, стала возможна только благодаря тому, что эта мобилизация была импровизированной. Ей просто не хватило вооружения и подготовки.
Они утверждали, что нацию, готовую мобилизовать и вооружить миллионы людей в ходе серии призывов, с должной материально-технической и учебной инфраструктурой победить будет практически невозможно. И это ставило под сомнение всю имеющуюся основу прусского военного строительства.
Эта тема была настолько важной, что Мольтке посвятил ей большую часть речи в Рейхстаге перед своей отставкой. Он описал эту широко обсуждаемую проблему так:
Эпоха кабинетных войн позади! Всё, что у нас есть сейчас — это война на уничтожение. И любое благоразумное правительство будет колебаться, стоит ли развязывать войну такого рода, со всеми её непредсказуемыми последствиями…
Если война разразится… никто не сможет оценить её продолжительность или спрогнозировать её конец.
Величайшие державы Европы, вооруженные как никогда прежде, будут сражаться друг с другом. И ни одну из них теперь не уничтожить полностью, за пару кампании, так, чтобы она объявила себя поверженной и вынуждена была принять тяжелые условия мира.
Такое заявление противоречит восприятию Германии как чрезмерно самоуверенной и воинственной страны. А ещё тому, что все были застигнуты врасплох длительностью и жестокостью будущей мировой войны.
Ведь наиболее почитаемый в Германии армейский практик заранее предсказал её длительный, тотальный и кровавый характер. А другие члены штаба Мольтке ещё более откровенно рассуждали об угрозе народной (тотальной) войны.
Фельдмаршал Кольмар фон дер Гольц, самый плодовитый из них, много писал о французском мобилизационном проекте. И утверждал, что французы смогли бы легко разгромить немцев, если бы сумели должным образом подготовить и снабжать свои новые армии.
Его основной тезис заключался в том, что в будущих войнах обязательно будут задействованы все ресурсы государств. И Германии следует заложить основу для подготовки и поддержания массовых армий на годы будущих конфликтов.
В годы предшествовавшие Первой мировой войне в немецком руководстве возникло меньшинство, на удивление ясно предвидевшее характер предстоящего конфликта. Оно утверждало, что война будет выиграна лишь путем полного стратегического истощения и длительной мобилизации всех ресурсов.
В функциональном отношении немецкий военный аппарат оказался расколот. На преобладающее большинство, рассматривающее первую половину франко-прусской войны (с массовыми победами Мольтке) как образец для подражания. И на менее заметное, но не менее активное меньшинство, опасавшееся предзнаменований французской мобилизации и грядущей "народной войны".
Все это бесконечно интересно любителям военной истории и исследователям кровавого опыта прошедших войн. Однако для наших целей более важен спор между Мольтке и Бисмарком в последние месяцы 1870 года.
Мольтке ясно видел, что во Франции пробудилось патриотическое озлобление, и считал, что дальнейшая ограниченная война будет непродуктивной. В долгосрочной перспективе, она не сможет существенно ослабить Францию. Оставит нетронутым мстительного врага. Этот расчет, по существу, оказался верным, и Франция смогла обеспечить мощный военный задел в будущей мировой войне.
Бисмарк, напротив, выступал за ограниченную войну с лимитированными целями, соизмеримыми с политической обстановкой внутри страны. Не будет преувеличением утверждать, что предпочтение внутриполитических факторов в долгосрочной стратегической перспективе стоило Германии шансов на мировое господство, и привело к её поражению в последовавших мировых войнах.
Очевидно, что я соткал для вас тонко завуалированную историческую аналогию. Россия начала кабинетную войну в 2022 году, когда вторглась на Украину, но затем увязла в состоянии, близком к войне на уничтожение.
Этот образ действий и военные цели мгновенно были бы опознаны любым государственным деятелем XVII века. Российская профессиональная армия попыталась победить украинскую профессиональную армию, чтобы добиться ограниченных территориальных завоеваний (Донбасс и признание правового статуса Крыма).
Они назвали это "специальной военной операцией". Но вместо этого украинское государство, как и национальное правительство Франции, решило сражаться насмерть.
На требования Бисмарка об Эльзас-Лотарингии французы ответили войной до победного конца. Вот и война "кабинета Путина", ограниченная кампания ради ограниченных целей, переросла в национальную войну.
В отличие от Бисмарка, Путин поддержал поднятые Украиной ставки. Мое предположение (и только оно) состоит в том, что двойное решение осенью 2022 года: объявить мобилизацию и аннексировать спорные территории — были равносильны молчаливому принятию им объявленного Украиной Volkskrieg.
Памятуя о дебатах Бисмарка и Мольтке, Путин решил последовать примеру последнего и начать войну на уничтожение. Ещё раз подчеркну, что речь не про военный геноцид, а про войну, что уничтожит Украину со стратегической точки зрения.
Семена уже посеяны, и плоды начинают прорастать. Украинский демоцид, достигнутый через убыль на поле боя и массовый исход работоспособного населения, находится в самом разгаре. Экономика страны разрушена, а государство, достигнув пределов своих возможностей, поедает само себя.
По иронии судьбы, ко всему этому имеется занятная историческая параллель. После Второй мировой войны было решено, что Германии, несущей ответственность за два мировых пожара, больше нельзя позволять сохраниться как мощное геополитическое образование.
После самоубийства Гитлера в 1945 году союзники не потребовали трофеев, привычных для кабинетной войны. Не было ни значительной аннексии, ни серьёзной перекройки границ. Вместо этого Германия была, по факту, ликвидирована.
Её земли были разделены, её самоуправление было упразднено. Её народ продолжал существовать в мрачном истощении, пока форма правления в стране и их жизни были игрушкой победителя. Это ровно то, что Мольтке надеялся сделать с Францией.
Путин не намерен оставлять Украину геостратегически самостоятельной. Ведь она будет стремиться отомстить, вернуть утраченные территории и попытается стать мощной передовой базой НАТО. Вместо этого он превратит Украину в недогосударство, более не способное вести реваншистскую войну.
А ведь Клаузевиц предупреждал нас об опасности "народной войны"! Например, о французской революции он отзывался так:
Теперь война предстала во всей своей грубой жестокости. Она обернулась к людям, некогда скрывавшимся от неё за спинами профессиональных армий. Война сбросила оковы и перешла границы того, что ранее казалось невозможным.